Любовь, Свобода, Жертва и долговременные глубокие отношения

Любовь оказалась очень удобным словом для обозначения кучи вещей: я люблю рыбалку, природу, хорошо поесть, заниматься сексом, петь, танцевать, набить кому-то морду, напиться вусмерть…

Хотя очень простой вопрос, заданный всерьез: «Любишь ли ты себя?», – как правило, заставляет человека задуматься, засомневаться или вызывает самые разные, чаще отрицательные чувства, вплоть до слез: «Нет, себя я хотел бы полюбить, но не умею. Да и времени не хватает. Сына, родителей люблю. А себя нет».

Понятно, что, чтобы любить некоторые вещи (природу, например), не нужно никаких усилий – вышел на скамейку, идешь по улице, задрал голову вверх, и любовь, вот она, снизошла. Любовь к природе пассивна.

Любовь к другим вещам (рыбалке или лазанию по горам) требует определенной работы, усилий, преодоления препятствий.

Любовь же к себе или Другому требует не только работы, но и жертв. Сама по себе она случается редко, да и в этих случаях кратковременна, как бабочка-однодневка, или дистанционно- наблюдательна, как в случае с природой. В периоды полыхания гормонов это, правда, случается гораздо чаще: и к себе, и к другим. Но как только человек взрослеет (не становится зрелым), он начинает смотреть сверху на влюбленности (и к себе): «молодо-зелено, что было – то прошло…»

У молодежи, да и большинства взрослых, позиция по отношению к любви чаще пассивна, как в примере с природой. Коль свалилась на голову, затрепетало сердечко, так и жизнь сладостней стала. И ночи без устали прогулять, и дела все позабросить, и дров наломать – все нипочем, благо, гормоны-то играют. А только вдруг сделал(а) что-то не то, сказал(а), не сказал(а) или еще какая-то ерунда, и нет ее – любви. А казалось-то – навечно, единственная и неповторимая была. Поболит-то сердечко, помается душа. Да время-то-лекарь исцелит. А там, глядишь, гормоны-то снова всхлынут.

Человек, решивший приложить к любви-отношениям еще и голову-разум, да еще и понасмотревшийся на свой прошлый опыт, примеры друзей, открывший уши к народной мудрости, понимает, что, чтобы сохранить снизошедшую любовь, нужны еще и работа, усилия, преодоление препятствий. И не только по организации быта, но и слабости Другого принимать и со своими справляться. И дурь свою, завсегда готовую с удалью проявиться, отслеживать вовремя и узду на нее набрасывать. Да мало ли еще чего. Коли все это вовремя и достаточно поделать, глядишь, и семейная жизнь с родством и достоинством удастся. Но любовь изначальная из такой жизни через месяцы или пару-тройку лет усочится. Памятью, правда, останется. Коли больше повезет, так и вспыхивать периодически будет: разок-другой в год или пятилетку.

Что ж ей любви такой-разэтакой надобно? Наобещала счастья до гроба, сделано, вроде, все по-людски, по-мудрому, ан нет, она все равно в руках не держится… А может, без любви и спокойней как-то… (коль не смотреть себе в глубину, да и заткнуть эту глубину чем-нибудь понадежней да навсегда).

А кому разумному придет в голову, что любви еще три вещи нужны: любовь к себе, свобода и жертва(ы)?

Любовь к себе понятней всего, казалось бы.  Она, казалось бы, естественная и сама собой разумеющаяся, сходит на нет, иссыхает. Человек может уважать себя за дела, за какие-то качества, гордиться некоторыми достижениями, а любви к себе родному – ну не чувствует, и все тут.

А чтобы любить себя (а без любви к себе любовь к Другому, взаимолюбовь невозможны), нужно не так много, но нужно обязательно: 1) помнить себя, о себе постоянно. Не позволять впадать себе в беспамятство под давлением всяческих дел, хлопот и обыденности; 2) понимать и чувствовать, что Я – существо уникальное, единственное и самоценное, что у меня есть свой собственный родной Путь, судьба; 3) не унижать и не уничтожать себя сравнениями ни с кем другим, ведь люди отличаются друг от друга гораздо больше, чем животные разных видов – крокодил и бабочка, например; 4) понимать, что Я – человек, существо растущее, развивающееся, а значит, надо держаться, соприкасаться с людьми растущими (вертикально). Ведь даже из марксистко-ленинской диалектики известно, что, где нет движения, развития (внутреннего), там неизбежны застой, стагнация, загнивание.

Свобода в отношении себя означает не свободу перемещения, выбора материального, а именно свободу быть и существовать. А прикол и забава в реализации свободы быть – в умении жертвовать. И слово «жертва» здесь краеугольное. Ибо означает оно не приобретение привычек заботиться о себе любимом: физически, о своей внешности, эстетичности, воспитанности, комфорте и т.п., а столкновение со своей сердцевиной, с теми ее сторонами и качествами (личности), которые стремятся пустить жизнь по колее, свести ее к простоте и комфортности, лишают жизнь вызова (самому себе), азарта и куража. Отслеживание, обнаруживание этих частей себя, часто прячущихся за красивыми словами, глянцевыми обложками и «правильными» лозунгами, принципами, и затем изничтожение их и есть жертва. Ибо части эти живы и хотят  жить (и мы часто хотим, чтобы они жили, пока не поставим себе вопрос – честно и без уверток: хочу ли я продолжать себе потакать в этом и дальше или я выбираю быть?). И эту жертву никто, кроме себя самого, вместо себя, никто не принесет. И если жертва настоящая, то она с кровью и болью. А по-другому – тихо, спокойно, рассудительно, полюбовно – ну никак нельзя. Фикция будет и самообман.

Вот и любовь к Другому невозможна без любви к себе, только Свобода и Жертва здесь применяются иначе. Свобода означает, что ты понимаешь и полностью принимаешь, что Другой означает Другой. (Я уже говорил, что люди отличаются друг от друга гораздо больше, чем звери, птицы, рыбы, растения…). А это значит, что Другого вовек, хоть расшибись, не поймешь. Конечно, некоторые его ужимки, привычки, маски, стереотипы, камуфляжно-маскировочные чернила, которые, подобно осьминогам, он пускает, ты узнаешь. Но подлинную глубину его, как и себя самого, не постигнешь, и все тут. Сколько угодно можешь расписывать качества и свойства, за которые ты ее (его) якобы любишь. К делу это не имеет никакого отношения. Сознание как не способно постигнуть природу и тайну любви, так не способно их создать и удержать, не приспособлено к тому, чтобы знать, что и как.

Есть Другой, есть его Путь, есть любовь между вами (и все это тайна – ну ведь прикол же!). И если ты выбираешь любовь, то Другому ты даешь свободу быть. Единственную настоящую свободу выбирать между бытием (где есть и горизонтальные, и вертикальные направляющие Пути) и существованием. Косвенно, своим примером, выбором окружения ты можешь склонить, сподвигнуть его на выбор Бытия. И тогда вы сможете помогать друг другу расти и ваша любовь будет расти вместе с вами.

Сюда прилагается простой совет – из народной мудрости: «Взрослого человека нельзя пытаться воспитывать, переделывать, изменять или даже давать советы без его на это просьбы». Тем более любимого (если для тебя любовь все-таки приоритет).

И, наконец, о Жертве(ах). Всегда (так и хочется снизить планку и сказать «почти всегда») достаточно скоро в ваших отношениях ты обнаружишь, что что-то в них идет не так, происходит не то, что должно быть в настоящей любви. Разум, работа и усилия могут привести к так называемой гармоничной семейной жизни. Но для сохранения любви нужна Жертва. Порядок действий здесь такой же, как в сохранении Бытия и Любви к себе. Нужно выследить и вычленить в себе глубинное, что производит чувства, действия, поступки, разрушающие отношения или сводящие любовь к чему-то простому, само собой разумеющемуся. И дальше так же: этой живой частью, какой бы она ни казалась правильной, привычной, справедливой, нужно пожертвовать. Другого пути нет. Для себя и своей любви.

И два последних рецепта из вековой народной мудрости: 1) Если вы выбираете любовь, то не должно быть никаких обусловленностей и условий (родители, дети, комфорт, деньги, что угодно другое) ни с одной из сторон. 2) Не выбирайте никогда то, от чего не сможете отказаться. (Подумайте сами над последним – как именно приятные и нужные уху слова «я не могу жить без тебя» и т.п. при наличии реального соответствующего чувства-позиции повисают гирей, невыносимой тяжестью на свободолюбивой, нежной, хрупкой…. Любовью).

24.12.2009

 «Ода любви»

(Без интеллекта и неуравновешенным читать не рекомендуется)

Если в жизни человека есть Любовь, то это очень важно. Пусть хоть на секундочку, пусть как промелькнувшая ласточка за окном, пусть хоть как крошечный червячок шевельнется где-то там, внутри, пусть даже символом, эмблемой эфемерной, туманом колеблющимся на мгновение посетит краешек сознания – и день, да и жизнь, прожиты не зря!

Только Любовь одна-единственная придает жизни смысл, сияние и подлинное величие. Именно она заставляет людей залезать в бочки подобно Диогену, идти крестовыми походами, вырезать неверных, гонит миссионеров погибать от тропической лихорадки. В страшном одиночестве без себе подобных тыкать ее знамя в очумелые глаза туземцев, вылупленные от натуги что-то усвоить; и именно она ответственна за бесчисленные войны, вырывание кишок, оторванные юношеские руки, ноги, головы…

 «Как прекрасен этот мир… ПОСМОТРИ… Как ПРЕКРА-А-А-СЕН ЭТОТ МИР…». Эти слова песни тоже внешнее выражение пронизывающей всё и вся Любви. «И чье-то мерещится нам приближенье, и сердце сжимается вдруг поневоле. И в зеркале смотрит на нас отраженье глазами чужими и… полными боли» (Х.Р. Хименес). И эти строки породила недосягаемая для его истосковавшегося сердца Любовь.

Любовью пропитаны каждый вдох и выдох, каждый стук сердца, каждое шевеление клеточки, каждый писк комара. «…И внял я неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье». И за этим «внял», прозреньем, за неудержимой гонкой постиженья стоит она же: и в криках-воплях базарной бабы; и в дерзновенных потугах одного маньяка превзойти «достижения» Другого; и в потраченных на бесконечные переезды жизнях, на склоки и драки, на пьянки и наркоту, на писанье в рот фанаток, чтобы на пару минут на сцене, вдруг, от вопящей обезумевшей и стенающей толпы поймать-почувствовать на миг ту самую Любовь; и в вонючей блевотине валяющегося в ней алкаша…. И за всем этим стоит Любовь. Такая простая, вездесущая, присутствующая и изобильная. «Любовь – единственная «вещь» в мире, которая, когда ее отдаешь, - в тебе же и удваивается!» (Ошо).

Так откуда же, черт возьми, эти перекосы, перегибы, искажения и гонки за любовью в бесчисленных пустолобых траханиях?

Есть на этот счет забавное предположение. Никто на свете, по-моему не знал и не знает, что есть противоположность любви. Так же, как не знал и не знает, что любви нужна противоположность, т.е. равная ей по силе энергия, ее, любовь, удерживающая и сдерживающая.

Ведь Вы только предположите ужасающую картину того мира, который сложится, если любви дать полный ход и волю. Да и кошмарный сон будет намного лучше. Сплошное слияние и никакой отдельности, индивидуальности. Сплошной застой, ведь зачем что-то еще, когда любовь полной ладонью всегда и везде и даже плюнуть не надо усилия, чтобы за ней погнаться. Все переплетено, проникнуто друг в друга, даровано друг другу настолько, что везде вокруг сплошная масса, пелена, туман, одурманивание изобилием любви настолько, даже корчиться в любовном экстазе некому и нечему. И никакой тебе интимности и эротики возникнуть не может. Даже блаженная улыбка идиота-придурка куда милее и возвышенней. Да созданные больным воображением чудовищные апокалиптичные картины христианского или мусульманского рая куда лучше. Там хоть божественная музыка играет для изнывающих в однообразной скуке бессмертия душ. А зачем бесплотности, очевидно, не обладающей ни зрением, ни вкусом, ни томимой земными потребностями «молочные реки и кисельные берега» или обольстительные, навсегда девственные гурии? 

Поэтому и создана была в противовес божественно сильной любви Паника, или парализующий волю и мысль, малейшую способность к движению Страх, всепроникающий ужас.

Паника служит иммунитетом, защитой от экспансивных тенденций любви. Она сопровождает, сопутствует ей на всех уровнях и во всех измерениях. Она спасает всю Космосферу и в божественных, сущностных мирах, и в нашем физическом или человеческом мире. Она по крупицам, по малостям бережно собирается (как и любовь) от пораженных паникой животных и людей (потому, очевидно, практически не лечится, так называемый обсессивно-фобический синдром). Периодические приступы паники и производимый ужас, страх питают, накапливаются на невообразимой высоте казуального уровня, в определенных емкостях, откуда и черпается, «используется» по необходимости.

И вот, на земле, армии поэтов, художников, песенников, певцов, композиторов, философов, ученых, проповедников, просветленных… на протяжении тысячелетий, снова и снова, вновь и вновь в самых разных формах, причудливо и высокопарно, архисложно и совсем по-простому, перебрав все возможные стили выражения и донесения любви до каждого сердца, до каждого человечка, славят Любовь, сочиняют оды и саги, пишут трактаты, толстенные тома, тоненькие книжечки и нетленные картины.

Любовь с самых пеленок сопровождает, окружает человека в виде любых возможных образов, звуков и слов. Она и сама по себе стучит, рвется изнутри каждого человека, ее жаждет сердце и кровь, к ней подталкивают снизу могучие сексуальные импульсы.

И что же мы видим вместо ожидаемого повсеместного расцветания великой и неотразимой любви, в каждом человеке, единственно дающей ему смысл, контекст и силу чистой и подлинной жизни? Да сплошные перекосы, перегибы, извращения, искажения, отказы от любви, трансформации ее сути в самые неожиданные и отталкивающие формы и проявления, в повсеместную примитивизацию и инфантилизацию любви хоть на уровне отдельного человека, семьи, хоть на уровне наций, государств, всего человечества. Такое впечатление, что орды дьяволов, чертей и демонов неустанно трудятся, отвращая, сбивая с шага божественную поступь Любви.

А мне кажется, что люди просто боятся своего страха, не принимают его в себе, тщимые гордыней и самомнением. В упор не замечают того, что большинство их поступков и решений, сама жизнь насквозь пропитаны ужасом и паникой. Игнорируя, вытесняя и подавляя свои страхи, они, естественно, не понимают значения страха и его роли в диалектике взаимосвязи и взаимодействия Любви и Паники.

Например, любовь изначально предполагает тотальное проникновение друг в друга и слияние с Другим. А люди попросту боятся потерять себя, свою индивидуальность в этом слиянии, не понимая того, что только в союзе, взаимодействии, стремлении к взаимопониманию, в том числе и через борьбу интересов, ценностей и противостояние единственно можно расти личностно и духовно. Иначе – стагнация и застой. Имея внутри себя мощнейшее стремление к слиянию и не менее сильный страх его, они начинают и сотворяют мириады противоестественных танцев, ужимок и лишающих жизнь сил игр вместо плодотворного управления атрибутами любви и бытия во имя процветания.

Люди как по отдельности, так в лице целых наций и государств не доверяют, подозрительно относятся, да и просто презирают Другого, Других, Иных, не понимая, не желая принимать простую истину, что корни и причина Паники кроются в них самих, в их слабости, неуверенности, суеверных надуманных ужасах.

Любовь – это Дар и отдача. Подарок Другому себя, по сути увеличивающий собственные силы, потенциал и энергию. Так, люди боятся отдаться даже самим себе. Они стремятся овладеть Другим как своей собственностью, ревностно и ревниво оберегая ее, расставляя вокруг Другого границы и ограды, и затем, превратив любимого вначале в раба, ожидают от него свободной, бескорыстной и преданной самоотдачи. Понятное дело, что Другой яростно сопротивляется искусно используемым для его порабощения методам кнута и пряника. И в этом, лишенном смысла и малейшей надежды на продолжение и развитие искренно любовных отношений, в лихом и бараньем противостоянии рождается богатейшая палитра умозрительных, комичных драм, трагедий и извращений.

Искусству и тайнам манипулирования и управления Другим большинство людей учатся с самого детства, пытаясь получить хоть кусочками, искорками благодать любви от своих родителей, как правило, занятых совсем другими делами, проранжировавших и поставивших любовь на задворки других ценностей, да и там имеющих ее в таких формах, что лучше б ее и вовсе не было…

И, конечно, я выбираю быть в Любви, я жажду ее всем телом, всею душою, всеми помыслами своими. Я хочу раствориться в ее благодатном сиянии, проживать ее каждой клеточкой своею, каждым нервом, каждым вздохом…

И, понимая теперь мнимых врагов своей любви, я, наделенный волей и разумом, свободой выбора, иду навстречу своим страхам и страшнейшим из ужасов. И прошу Бога и вашего благословения и поддержки, чтобы избежать лицемерия и самообмана, обнажаясь перед Паникой.

И, конечно, боюсь. Но ведь это и есть Жизнь.

26.12.2009

 Брак как искусство борьбы.

Кто-то из мудрецов, видно, нахлебавшийся семейных непростых отношений, резюмировал: «Брак – это всегда борьба: сначала – за объединение, потом – за равноправие, и на десерт – за независимость».

В проявленных и открытых формах эта борьба принимает характер войн – с ненавистью, агрессией и причинением ущерба Другому, детям. Себе. Здесь она уже не маскируется и даже демонстрируется. Обе стороны часто привносят и привлекают в нее «бойцов» и силы извне. И эти случаи вовсе не единичны. И раздел имущества здесь, как правило, не причина, а одно из средств для ведения войн.

Эти случаи принято относить к нетипичным, больше обращают внимание на то, как люди расстаются, оставшись друзьями, и даже принимают какое-то участие в жизни друг друга. В фокусе общественного внимания также случаи убийства. Где, как известно, первым подозревают партнера по браку.

В общее брачное идеолого-нормативное поле личности супругов привносят каждая свое. Личность, как и кукушка, стремится привнести в окружающих и общество т.н. «личностные вклады» (А.В. Петровский, академик, психолог). Обязательные разногласия по поводу множества участочков этого поля не могут решаться ничем, кроме борьбы. Формы ее могут быть очень различны: от вполне цивилизованных переговоров и консенсусов до диких скандалов с хлопаньем дверьми. Даже когда это поле сложится вполне комфортным для обоих личностей образом, в нем все равно, во-первых, остается много неинтегрированных областей; во-вторых, личности растут и изменяются. Причем с разными скоростями и часто в различных направлениях. И в- третьих, появляются радикально новые обстоятельства – дети, болезни, смена работы, переезды, душевные кризисы, застой и др. Так что разногласия всегда существуют в живых отношениях, в которых люди не замерли, не перестали видеть друг друга. А это означает, что борьба в браке обязательна.

Если этой борьбы нет, то брак рассыпается – если не юридически, то по сути. Если какая-то из сторон уклоняется от борьбы, то отношения искажаются. Если какая-то из сторон оказывается подавленной, то отношения становятся извращенными.

Поскольку никто не учит искусству брачной борьбы, более того, высвечиваются партнерская, союзническая и даже дружеская стороны брака, то закономерно, что борьба становится скрытой, лицемерной, паллиативной и неполноценной. Из нее уходят здоровые, жизнепорождающие, созидающие тенденции.

02.06.2011